пятница, 10 апреля 2009 г.

Дом № 19



Это был очень красивый дом. Он был не просто красивый, он был гораздо красивее своих соседей, и вообще красивее всех домов в радиусе 100 километров. Это не он так решил, Дом, на самом деле, был достатчно скромным, и никогда не сказал бы такого о себе. Более того, он сказал бы, что Дом № 7 на соседней улице гораздо более милый, а Дом № 41а , что в следующем квартале, необычен до крайности. Но ему говорили, его убеждали, что де он самый. И он верил, потому что сомневаться было невежливо. И потому что, кто-нибудь мог решить, что Самый Красивый Дом зазнался и считает всех лгунами.
Его так и называли Самый Красивый Дом. Он не спорил, но всегда помнил свое настоящее имя - Дом № 19.
Эта история приключилась с ним много лет назад, он был тогда моложе. Да что там, он был молод тогда. И он до сих пор считал эту историю главной в своей жизни.
Однажды, была поздняя весна и он был особенно красив, к нему подошла кошка. Она обошла его несколько раз кругом, пристально осмотрела и даже обнюхала его, потом села на дорожку перед ним, повернулась к нему спиной и стала умываться. Дом № 19 смотрел на нее с интересом. Конечно он видел кошек, и не раз. И не все они были его друзьями. О, нет! Скорее даже наоборот, многие не были. Они царапали его стены, взбираясь на крышу ( на его крышу!) и никогда не говорили с ним. Вот собаки не делали таких пакостей, да еще и общались охотно, а кошки... Нет, кошек он не любил. Но на эту кошку он смотрел с интересом и даже с расположением. Она была серая, с коричневыми ушами и глазами, которые были ярче и зеленее плюща, вившегося на его южной стене (а его плющ был самый зеленый в квартале!). Она была красива и он любовался ею.
Но вот кошка умылась и повернулась к Дому № 19.
-Самый Красивый Дом,- сказала кошка.-Я много о тебе слышала, но никогда не приходила сюда.
Дом № 19 удивился. Это была первая кошка, которая заговорила с ним. Он не знал, что сказать и как вообще говорить с кошками. Он не хотел ее обидеть, ведь она была кошкой, а значит очень гордой. Он продолжал просто смотреть на нее.
Тогда кошка фыркнула, отвернулась и пошла прочь от него.
Всю ночь Дом № 19 грустил, что обидел кошку и злился на свою стеснительность. Он думал, что она не вернется.
Но утром она пришла снова. Она села напротив него, умылась, как и вчера, и повернулась к нему.
-Ну?, - сказала кошка.
Дом № 19 радовался, что она пришла и очень старался быть вежливым. Он предложил ей погреться на солнышке на его крыше.
Она быстро и аккуратно влезла на крышу по плющу, не поцарапав его стен, улеглась и грелась. Он стоял и жмурился от счастья.
Так они провели весь день.
И он не хотел говорить с собаками. он хотел только слушать урчание кошки и чувствовать маленький пятачок ее тепла, сильнее солнечного. А вечером смотреть ей в глаза, когда она уходила, но, непременно, оборачивалась.
Так прошло еще много дней.
И собаки перестали приходить к Дому № 19, потому что он не говорил с ними, как раньше.
А потом прошло еще больше дней.
И он уже не был Самым Красивым Домом. Он стал обычным домом № 19, потому что плющ теперь рос только в одном месте, там где поднималась на крышу кошка. А на крыше не было больше той красивой, ухоженой красной черепицы - она была гладкой и кошка скользила по ней, ей было неудобно. Тогда Дом № 19 позволил черепице состариться и стать шершавой и коричневой, теперь кошке было удобней.
Правда, в последнее время она не урчала, лежа на крыше.
А Однажды кошка уходила и не обернулась.
Конечно, он сразу понял, что она не вернется. Но он думал, что она не сможет уйти навсегда, ведь он сделал все, чтобы ей было удобно. И он думал, что кошке нравилось на его крыше. И он ждал ее. Что она вернется. Ждал и не взрослел, а старел. И постоянно думал о ней.
А что думала кошка, никто не знает, потому что кошки никого не допускают в свои мысли.

воскресенье, 5 апреля 2009 г.

Про нее

Запутавшиеся в паутине жизни
Бородатые дети врут друг другу,
Где-то внутри глубоко чистые
Здесь с наружи, связанные порукой.

Порукой боли, вранья порукой
Ну-ка попробуй не улыбаться
Так и стала любовь  -  сукой
От безысходности называться.

Стала болью святая, чистая,
Слезами и кровью пролилась милая,
Еблей и алчностью выпестованная
Грустью и ненавистью гонимая

Где же ее теперь найти
В пустых сердцах врущих друг другу.
Люди пустили любовь “по кругу”
В тщетных попытках себя спасти.

Ее нельзя измерить метрами
Гектопаскалями, цельсием,омом
Слегка придушив эту птицу заветную
Выразить музыкой или словом

Она не имеет ничего общего
С тем, что ты до сих пор знаешь
Любовь без времени из времени соткана
Уловкой ума ее не поймаешь

Копайте, ищите, делайте вид
Привязанности взращивая в горшке цветочном
Она ярче звезд рядом с вами горит
Так ярко, без дыма, чистая и непорочная!

Пвст

Он всегда был кучерявый, смешной и очень любимый. Я сама была еще очень маленькая и кучерявая, когда он у меня появился. Еще до того, как я его увидела, я почувствовала его запах и поняла, что сильно-сильно его люблю ( когда говорила "сильно-сильно", я либо обхватывала руками воздух, где было "люблю", либо сильно-сильно обнимала, а он говорил "я - сильнее" и пытался стиснуть мою руку, потому что его ручонок не хватало обхватить меня всю).
Мы с ним любили гулять и выдумывать всякие небылицы. Он мне рассказывал, что есть машина, которая может ехать по земле, потом заехать на дерево и оттуда уже к звездам, и что он себе такую купит, когда вырастет7 А я рассказывала, что есть на свете человек, который бегает со скоростью света, но он не выходит из дома, потому что бегать медленее он не умеет, а для того, что бы остановиться, ему приходится стереть все подошвы на ботинках. А ботинки у него одни, он живет в Нигерии и очень беден. А в конце всегда надо добавлять "Вот ТАК!". Весомо так, значимо говорить.
А еще, он всегда был в движении. Даже когда рассказывал или слушал, он дрыгал ногой или всепонимающе вращал глазами (особенно часто, если совсем ничего не понимал). Постоянно прыгал, бегал и залезал по дверному косяку под потолок, как таракашка. Иногда останавливался и со знанием дела говорил:" А мы ему так... БА-БАХ!!! А машина... БУМ!!! Да?", и снова убегал, оставляя за собой образ смятой гоночной машины, которой явно довелось испытать и БА-БАХ!!! и БУМ!!!
Он даже свои чувства всегда выражал через движение: по его кувыркам, сальто, теребению футболки, маханию руками и прочим телодвижениям, было видно его настроение.
Но если была необходимость, он умел сидеть тихо. Он напрягал уши, выпучивал глаза, садился на корточки и обхватывал колени, и становился похож на каменистую ящерку. Он так слушал. И все-все запоминал. Он знал весь мир на ощупь. А когда просил что-то рассказать, то было почти видно, как он рисует и ощупывает, запоминая, описываемый образ.
И если меня когда-нибудь попросят рассказать о нем, я вспомню его лицо, я вспомню его яркость, его движенья, блеск его глаз, настолько яркий, что можно было читать в темноте и экономить на электричестве. И, конечно, кипу его кучеряшек. "Он сам был движеньем.", вот, что я скажу. Он был быстрее слова "вжик". Его можно было остановить только на секунду, если сильно-сильно его обнять и прошептать в ухо "вот, как сильно", или если рассказать, что звезды можно ловить очень длинным сачком. А он сядет, как ящерка, и выдохнет:"Расскажи!".